Прот. В. Селявко: Мысли о предостоящем церковном суде

После того, как церковный суд осудил о. Георгия (Гинтараса) Сунгайлу, я и остальные отцы тоже получили «повестки» на судилище, на 27 июня с.г.

 
Первое, что бросается в глаза – повестка сформулирована как обвинение. Нас вызывают не для того, чтобы разобраться, а чтобы осудить. Это решение, очевидно, уже принято.
Второе – это сами обвинения. Они сформулированы настолько расплывчато, что скорее похожи на лозунги на демонстрации. Эти обвинения звучат столь же абсурдно, как если бы в гражданском суде прокурор потребовал высшую меру наказания «за нарушение законов», но не указал бы, каких конкретно законов, как и когда эти законы были нарушены.

 
Я неспроста назвал меру наказания высшей. Лишение сана – это высшая мера для священника, обратного хода уже нет. Такая мера обычно применяется при очень тяжких преступлениях (убийство, другие тяжелые уголовные преступления…). Богобоязненные архипастыри прибегают к ней очень редко и крайне осторожно. Уж точно не за критику начальства и выступления в СМИ с независимой от «линии партии» позицией по тому или иному вопросу, в данном случае – с критикой в адрес патриарха, который благословляет российскую войну против Украины. И вообще, публичное обсуждение того, что начальство привыкло делать в тайне, по своему произволению. Выходит, что для нашего священноначалия критика патриарха, благословляющего войну, публичное обсуждение действий самого начальства, и есть та самая страшная вина, наподобие убийства, за которую можно изломать жизнь священнику.

 
Понятно, что тут и другая цель – запугать других, оставшиеся в подчинении священников, чтобы не смели поднимать голос против власти. И не важно, что эта власть со спокойной совестью совмещает проповедь Христа Воскресшего с благословением (читай поддержкой и оправданием) того чудовищного ужаса, который сегодня творится в Украине по вине России.

 
О какой вообще свободе во Христе можно говорить, когда уровень «свободы» священника определяется беспредельной властью архипастыря? Вопрос риторический. И какие настроения могут быть у паствы, когда ее пастырей уничтожают за мнение, идущее в разрез с линией патриархии, верной Кремлю? И это тоже вопрос риторический.