Свящ. Г. Сунгайла: «Вселенская Православная Церковь – собор Поместных, а не этнических Церквей»

В последнее время, в связи с событиями в жизни Православной Церкви в Литве, в Молдове и в других странах, которые раньше были оккупированные СССР, идёт всё больше дискуссий, не является ли тенденция выхода паствы из Московского Патриархата, если не смотреть на политическую сторону вопроса, вредной для Церкви. Ведь Церковь это не государство и её интересы не всегда совпадают с государственными. Как можно осмыслить происходящее с христианской и церковной точки зрения?

Церковь – это не партия

Первый аспект, на который следует обратить внимание – то, что, в отличии от светских политических партий, церковное единство не основывается на единстве организационном. Антиохийский Патриархат не подчиняется Александрийскому, Московский Патриарх не пишет отчёты Константинопольскому Патриарху. Церковное единство – это единство в таинстве Евхаристии на основе общей веры, а не членство в одной формальной организации. В отличии от светских общественных институтов, построенных в первую очередь на дисциплине, подчинении и насилии, Церковь построена на принципе любви, предполагающего свободу. Как, цитируя св. Игнатия Богоносца, пишет прот. Николай Афанасьев, «сама Церковь есть любовь». 

Глава Республики Беларусь Александр Лукашенко обращается к православным с амвона.
Рядом – глава Белорусского экзархата РПЦ митр. Веньямин

Это не значит, что организационное единство для Церкви вовсе не свойственно – в Церкви есть иерархия и порядок, однако организующим её принципом является не право, а Святой Дух. А «где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:17). Это может звучат возвышенно, но на практике имеет очень конкретное выражение – быть православным христианином это не иметь бумагу о членстве в Церкви, партбилет, а православно верить и жить со Христом в Церкви – в таинствах, молитве и общении. Даже наоборот, если человек имеет бумагу о крещении в детстве но не учувствует в таинствах, не молится – он словно пустой сосуд, бумага не делает его христианином. 

В этом плане также если член Антиохийской Церкви приезжает в Румынию, он в членах другой (с точки зрения светского права) организации узнаёт ту же Вселенскую Православную Церковь, членом которой является. Местные священнослужители никак не подчиняются Антиохийскому патриарху (и наоборот), организуют свою церковную жизнь свободно и независимо, но это совсем не мешает быть одной Церковью.

Таким образом нарушение организационного единства в странах, где паства покидает Московский Патриархат, не является нарушением единства церковного, мистического. Это не «раскол» когда люди оставляют Московский Патриархат и переходят, например, в Константинопольский, Румынский или Православную Церковь Украины. Константинопольская, Румынская, Украинская Церкви это истинные Поместные Православные Церкви, исповедующие одну православную веру, имеющие общее Предание, соединённые в одном Христе и в одной Евхаристии. Наоборот, «раскол» это отказ от общения в таинствах на основании требования организационного единства. Московский Патриархат в одностороннем порядке оборвал общение с Константинопольским, Александрийским, Элладской и Кипрской Православными Церквями, таким образом на прямую разрушая истинное церковное единство в надежде подчинить себе «непокорных» людей, которые, будучи православными христианами, не желают состоять в организации Московского Патриархата. 

Глава Российской Федерации Владимир Путин обращается к православным архиереям на архиерейском соборе Русской Православной Церкви 

Слова о том, что Церковь – это не партия, обретают новый смысл в современных реалиях, когда Церковь Московского Патриархата стала на путь открытой поддержки определённого политического режима и идеологии. Когда Московский патриарх учит о том, что «Великая» (Россия), «Малая» (Украина) и «Белая» (Беларусь) Русь есть одним народом и одной Церковью (см. источник), когда учит, что в эту Русь входит и Молдова и другие страны бывшего СССР (источник), когда учит о «цивилизации русского мира» (источник), а агрессивную войну России против Украины называет «защитой единства Святой Руси» и призывает молится за Путина (источник), на которого, оказывается, «ополчишася врази наша», и которого раньше приглашал на архиерейский собор. Патриарх даже обещал отпущение грехов российским солдатам, погибающим в Украине (источник). И при этом Московский патриарх неоднократно подчёркивал: «Если у кого-то еще остаются сомнения (в том), что нужно ли делать все то, о чем патриарх учит – оставьте все сомнения! И строго исполняйте то, что я повелеваю! Потому что я не от своей мудрости говорю, а от мудрости всего епископата Русской Православной Церкви!» (источник).

Крестный ход под «Катюшу» – кадры из видео

Наши братья и сёстры белорусы увидели эту политику в действии и в своей стране – когда главе страны, называющему себя «православным атеистом» разрешается словно священнику вещать с амвона верующим, когда церковное начальство закрывает глаза видя насилие над мирными людьми и наказывает тех, кто пробывает за них заступиться. 

Полгода назад интернет облетело видео с крестным ходом Свято-Елисаветинского монастыря, где священник в облачении и верующие с иконами и хоругвями шагают под музыку советской военной песни «Катюша». Часть детей переодеты в советских солдат, несут фотографии людей, погибших на Второй мировой войне. Это не только вызывает справедливое отвращение по причине внесения политической идеологии в Церковь, но и потому, что следователи этой политической идеологии преследовали, пытали и убивали христиан.

Таким образом происходит абсолютная подмена понятий – священнослужители и глава Поместной Церкви проповедует политическую весть о единстве политического пространства бывшего СССР и оправдывает действия режима, в Литве признанного террористическим, а  люди, которые не хотят в этом принимать участия и оставаясь православными оставляют организацию, при этом переходя в другую каноническую Поместную Православную Церковь, объявляются «раскольниками», не православными, даже не членами Церкви Христовой. Как известно, на сегодняшний момент в практике Русской Церкви от верующих Православной Церкви Украины даже требуется заново принять таинство крещения – не взирая на то, что верующие ПЦУ исповедуют ту же веру, верят в того же Христа, имеют такие же обряды и иерархию, они не признаются христианами всего лишь потому, что пожелали отделится от Московского Патриархата. При этом РПЦ не требует повторного крещения от переходящих в православие католиков или протестантов, словно общая вера и Предание не так значительны, как противление «русскому миру».

Церковь состоит из Поместных, а не национальных Церквей

Часто те, кто не желают больше принадлежать к Московскому Патриархату обвиняются в «национализме», дроблении Церковь в «национальные квартиры». Некоторые интеллигенты даже говорят, что «единственная Церковь, которая до последнего времени, до последнего десятилетия сохраняла какой-то вот-такой вселенский наднациональный характер была Русская Православная Церковь». Остановимся в первую очередь на утверждении об «наднациональности».

В первую очередь следует заметить, что сегодня многие Поместные православные Церкви являются многонациональными. В Константинопольском Патриархате есть две автономные Церкви с значительным числом верующих финоугрского происхождения – Церковь Эстонии и Церковь Финляндии, есть целая бывшая зарубежная Украинская Автокефальная Церковь (УПЦ в США и УПЦ в Канаде), есть славянские викариатства (включая приходы и монастыри бывшей «архиепископии русской традиции»), и т.д. 

В Александрийском Патриархате есть епархии так называемой «чёрной» Африки, есть епископы-африканцы. В Антиохийском Патриархате тоже далеко не только все арабы – в том же Ближнем Востоке есть греческая диаспора, в американской митрополии Антиохийского Патриархата более половины священнослужителей неарабского происхождения. В Православной Церкви Украины есть румынское викариатство, в Румынском Патриархате есть украинское викариатство. Поместные Церкви, следуя православной экклезиологии, объединяют верующих определённой страны или региона не взирая на их этническую принадлежность. 

Противоположный взгляд, что Церковь должна быть разделена по национальному признаку, был осуждён на Всеправославном соборе 1872 г. как ересь этнофилетизма. Приверженцы этого взгляда считают, что все русские должны принадлежать к Русской Церкви, все болгары – к Болгарской и т.д. Это отрицание слов Священного Писания о том, что в во Христе «нет ни эллина ни иудея» (Кол. 3:11). Православное учение о Церкви, напротив, утверждает, что Церковь разделена по странам, регионам, областям, но не по национальностям.

По древней практике Церкви, при административном делении на автокефальные, автономные Церкви, митрополии, епархии и экзархаты, принято следовать политическим границам стран. 38-е правило Трулльского собора гласит: «Отцами нашими положенное правило сохраняем и мы  гласящее: если царскою властью вновь устроен, или впредь устроен будет град: то гражданским и земским распределениям да следует и распределение церковных дел». В своём толковании свт. Фотий разъясняет, что административным границам Церкви подобает следовать гражданским границам. Известно, что у этого правила есть свои исключения, связанные с древними городами, имеющими особенное значение христианам, но именно основываясь на этой древней практике в XIX-XX веках Вселенский Константинопольский патриархат даровал автокефалии православным Церквям новообразованных независимых государств – Греции, Сербии, Болгарии, Румынии, Албании, Польше, Чехии, Грузии, а XXI веке – Церкви Украины. Ранее, в XVI веке на таком же основании автокефалию от Вселенского Патриархата получила Церковь России – Московский Патриархат. 

Все Церкви являются не Церквями этноса, а региона. С точки зрения канонических полномочий, Сербская Церковь есть Церковь Сербии, а не «Церковь сербов». В этом плане отдельную проблему составляет окормление православной диаспоры в тех странах, где нет Поместной Церкви, она обсуждалась на Всеправославном соборе в Крите (2016 г.), но исключения не влияют на правила. Московский Патриархат тоже изначально имел конкретные границы – как отмечает канонист прот. Георгий Тсетсис, «границы Православной Церкви России (ортодоксу екклисиас тис Росиас) в 1593 г. установил Великий Константинопольский собор и они совпадали с границами Российского государства. Поэтому глава Церкви России был признан только "патриархом Московским и Всея России, и северных земель". Как известно, тогда ни Польша, ни Финляндия, ни страны Балтии не входили в северные земли. Не будем забывать, что в то время, когда Российская Церковь приобретала автокефалию, половина Эстонии принадлежала Швеции, а другая половина – Польше». 

Стоит отметить, что хоть название «Русская Православная Церковь» и применялось издавна, но официальным названием Церкви стало только в 1943 году, а до тех пор Поместная Церковь России себя называла «Российская Православная Церковь» (либо «Греко-восточная Российская Церковь» и в подобных вариациях). В советское время изменение названия, видимо, было вызвано тем, что РПЦ объединяла не только православных РСФСР, но и всего СССР – но, видимо, «Церковь Советского Союза» звучало бы слишком вызывающе. С другой стороны, ситуация того времени ещё была логичной – РПЦ объединяло верующих одного государства, СССР. Проблема возникла после развала СССР – никакого Союза не осталось, поэтому были придуманы «Святая Русь» и «русский мир». В реальности же никакого спасительного смысла в том, чтобы принадлежать Московскому, а не какому либо другому патриархату, нет.

Прот. Понтий Рупышев, учредивших Михновскую общину и многими почитаемый за святого, сам в последствии служивший в Польской Автокефальной Церкви, об этом говорил: «Что же касается автокефалии, то это вопрос несущественный для нашего спасения, не касающийся веры и благочестия». С христианской точки зрения совершенно неважно, какому патриархату или автокефальной Церкви принадлежит человек – самое главное, чтобы он исповедовал православную веру и соответственно ей жил. 

Вселенская Церковь – не конфедерация, а семья

Вселенская Православная Церковь также не является абстрактной совокупностью отдельных друг от друга Поместных Церквей – хоть между ними и нет административного подчинения, существует канонический порядок первенства (таксис) и Вселенский патриархат, координирующий жизнь всей Православной Церкви. Вселенский Патриарх созывает встречи предстоятелей (синаксис) и Всеправославные соборы (последним из которых был Святой и Великий собор в Крите), посредничает в решении межцерковных конфликтов, рассматривает прошения о предоставлении автокефалии и отзывает автокефалии, принимает апелляции клириков всей Православной Церкви в тех особенных случаях, когда они не находят справедливости в своей местной Церкви. Архиепископ Элпидофор Ламбриниадис о первенстве пишет: 

«Что касается священства, то, конечно, все епископы равны, но они не равны и не могут быть равны как епископы конкретных городов. Священные каноны (например, 3-е правило Второго Вселенского Собора, 28-е IV-ого Вселенского Собора и 36-й Пято-Шестого Собора) выстраивают порядок городов, приписывая одним статус митрополии, а другим — статус патриархата. Среди патриархатов, одним приписывается первенственная ответственность, другим – вторичная и т.д. 

Не все Поместные Церкви равны, как по порядку, так и по чину. Более того, епископ всегда является епископом только [...] определенного города (что является неотъемлемым признаком и условием епископской хиротонии), поэтому и епископы соответственно имеют свой порядок [...]. Таким образом, немыслимо, чтобы в такой иерархии не было первенствующего»

Апостольский принцип первенства является основным отличием православной экклезиологии от протестантской, где Церковь часто представляется как «конфедерация» независимых церковных организаций, а иногда и вовсе как абстрактная, теоретическая совокупность разных конфессий и деноминаций («невидимая Церковь»). С другой стороны, православное понятие первенства отличается и от католического. 

В православном понимании, в отличии от католического, первенство иерарха в Вселенской Церкви не означает его власти над каждой частью Вселенской Церкви (а, также, католики верят, что их первоиерарх может безошибочно учить вере, что тоже не приемлемо для православных). Служение Вселенского Патриарха – это первенство любви, не подчинение, но координация. И это служение всегда осуществляется соборно – совместно с иерархами других Поместных Церквей. Поэтому в истории Православной Церкви постоянно созывались Всеправославные соборы, в которых главные проблемы жизни Церкви решались совместно. 

Этим «мягким» централизмом православная экклезиология напоминает семью – в семье первенство отца основывается не на юридических договорах, законах и регламенте, а на любови, уважении и моральном авторитете. Когда в семье буква закона довлеет над отношениями любви, это знак, что в семье присутствуют проблемы. 

Заключение

Православная Церковь нашего времени страдает от проявлений этнофилетизма – убеждения, что Церковь должна быть организованна по этническому принципу. Этнофилетические общества не только делаются закрытыми для своих сограждан других национальностей, но и начинают конкурировать с Поместными Церквями в мировой арене – ведь этнофилетической идеологии важно собрать всех представителей своего народа, этноса, проживающих по всему миру, во единую структуру. Такая структура становится словно «интернационалом» одного этноса. Вселенская Православная Церковь осудила этнофилетизм как отклонение от православия.

Церковь также не может служить политическому режиму – тогда она перестаёт делать то, для чего она существует – объединять людей вокруг Христа и проповедовать Его Слово. Режиму служащая Церковь не только отталкивает людей иных политических взглядов, но и неизбежно делает компромиссы с совестью для сохранения отношений с правителями. 

С христианской точки зрения мы должны понимать, что спасает не принадлежность к той или иной Поместной Церкви, а вера во Христа. Одна из Поместных Церквей серьёзно болеет, она вовлечена в политику, противоречащую безопасности разных окружающих государств, поэтому натурально желание людей дистанцироваться от политизированного духовенства и искать Церкви, которая бы не занималась чуждыми природе Церкви делами.